КИНО
Михаил Трофименков, кинокритик:
— Наверное, я прежде всего буду говорить про российское кино, так мне кажется правильным. В начале года я, как фанат «Ленфильма», очень приободрился, когда впервые за долгое время появился фильм с логотипом нашей киностудии. И фильм очень достойный по роману замечательного писателя. Я говорю про «Контрибуцию» Сергея Снежкина. Это качественное авантюрное кино на отличном литературном материале. Причем, что отдельно для меня важно, в нем впервые появились не подвалы ЧК, а подвалы белогвардейской контрразведки — так что баланс несколько восстановлен. Очень жду продолжения: дай бог, чтобы эта вспышка на «Ленфильме» не оказалась единичной.
Мне кажется очень правильной и хорошей тенденция, которая также проявилась в этом году: это приход в большое постановочное кино абсолютных авторов, до того снимавших радикальное авторское кино и высказывавших в нем до конца всё, что они хотели высказать. Это, во-первых, Алексей Мизгирев («Конвой», «Бубен, барабан», «Кремень»), во-вторых – Николай Хомерики («Сказка про темноту», «Сердца бумеранг»). Они оказались в разных исходных обстоятельствах, поэтому разным оказался результат. Мизгирев получил от продюсеров, которым честь и хвала, право снимать фильм по собственному сценарию — и снял качественную романтическую драму «Дуэлянт» со всей ее мрачностью, масштабностью и иронией. Хомерики получил сценарий про советскую реальность, написанный людьми, ничего про эту реальность не понимающими. И несмотря на то, что он сделал всё, что мог, и ему сильно помогал исполнитель главной роли Сергей Пускепалис, результат получился менее убедительным. Я имею ввиду фильм «Ледокол». При этом, как мне рассказывали, Коля, будучи по природе своей нежным романтиком, проявил себя довольно жестким режиссером и весьма успешно управлялся с ледоколами и «звездами».
Так что сказать, что не было в этом году хороших фильмов, никак нельзя, но печально, что их в итоге оказалось меньше десяти. И это в Год кино.
Что мне доставило особенную зрительскую радость — это «Дама Пик» Павла Лунгина. Это возвращение к истокам русского кино и попытка развить его готическую линию — то, что замечательно делал Евгений Бауэр в 1915-17 годах и что потом исчезло совершенно. По-моему, это лучший фильм Лунгина за последнее время, уровня его «Линии жизни». Что касается снявшейся в главной роли Ксении Раппопорт, то — сейчас скажу довольно странный комплимент — создается такое ощущение, что режиссер в первый раз не мешал ей играть, и она, использовав все свои знания, понимание и всю ненависть к театральному закулисью, сыграла вкусную оперную стерву.
Что касается героя года, то таковым был я назвал кинокритика Рому Волобуева, который рискнул наступить на те же грабли, на которые наступали многие его и мои коллеги — он выступил режиссером и снял «Холодный фронт». Сейчас критики так уже не поступают, это нынче не модно. Но Рома не опозорился, снял кино, ноги которого понятно, откуда растут – из Клода Шаброля. На фоне всего отечественного кино этот фильм выглядит прихотью, капризом, но Роман Волобуев заслуживает упоминания в итогах года – за героизм.
А что касается мирового кино, тут самыми значительными для меня стали два великих старика, которые показали, что находятся в отличной режиссерской форме. 86-летний Клинт Иствуд с «Чудом на Гудзоне» дошел до какой-то невероятной прозрачности и заставил зрителей смотреть этот абсолютно всем в зале известный сюжет с таким напряжением, как будто фильм может закончится как-то иначе, чем он закончился в реальности и пилот может не посадить самолет на воды реки Гудзон. Второй выдающийся старик — это Пол Верхувен, который почти в 80 лет сняв прекрасный фильм «Она», объяснил, что он думает о французском интеллектуальном классе с такой же холодной ненавистью, с какой он объяснял Америке, что он думает про Америку. В фильме блистательно играет Изабель Юппер.
И, конечно, очень печально, что в этом году от нас ушли три отличных режиссера: Юра Павлов, Игорь Безруков и Женька Юфит.
МУЗЕИ, ВЫСТАВКИ
Дмитрий Озерков, руководитель отдела современного искусства Эрмитажа:
— Начну с негатива. Для меня крайне важным событием со знаком минус в сфере искусства оказалось закрытие Государственного центра современного искусства (ГЦСИ), его слияние с РОСИЗО и отмена его последней, давно анонсированной выставки «Измеряемое время: польский перформанс 1967–1989». На мой взгляд, это очередная попытка государства указать искусству, как ему жить. Хотя совершенно очевидно, что единственной продуктивной позицией власти по отношению к искусству является установка: максимально не мешать. Потому что, чем больше существует в государстве свободного нонконформистского искусства, тем более самому государству становится понятно, как ему жить. Искусство – вещь настолько элитарная, что загонять его в рамки довольно странно. Не говоря уже о том, что, если начать современное искусство давить, оно не только не исчезнет – его станет еще больше, и оно всё равно будет гораздо интереснее, чем официоз.
Что касается плюсов, я очень рад, что состоялась выставка Яна Фабра у нас в Эрмитаже, которая, напомню, продолжится до апреля. Хотя называть Яна Фабра человеком года я бы не стал. Тут важнее само событие. Потому что в случае с Фабром в результате попытки неких лиц раздуть вокруг выставки скандал случился очень важный диалог искусства и общества. А искусство не должно быть оторвано от общества, оно должно говорить с обществом на его языке. Ведь искусство можно осуждать, а можно обсуждать: эти слова отличает всего одна буква, но разница – колоссальна. В контексте выставки действительно состоялся целый ряд серьезных обсуждений такого явления, как Ян Фабр, очень важных, в том числе, и самому Фабру. Потому что, если свободного искусства, которое развивается по своей логике, нет, то нам останется только слушать свои «Валенки», в которых нас и похоронят.
О выставке Фабра очень много говорят, но вот недавно в Николаевском зале Эрмитажа открылась выставка «Из сервизных кладовых» – и она кажется мне не менее крутой. Потому что это не только посуда, это рассказ об укладе жизни через те предметы, которые стоят на столе. Они, эти предметы, которых выставлено более тысячи, могут рассказать о том, как проводились вечера, о чем люди говорили, что обсуждали. И тут же, неподалеку, стоят ящики из-под этих сервизов – и можно вообразить, какое количество людей обслуживало этот быт. Словом, эти многочисленные подлинные предметы рассказывают, как жили люди,, которые ими пользовались, воссоздают в мелочах, реанимируют реальность, которой давно не существует.
Также для меня очень значимо, что Премию Кандинского в номинации «Проект года» получил Андрей Кузькин, художник, долго не замечаемый и недооцененный. Это частная премия, и я убежден, что это не отдельный случай, а очень прогрессивная тенденция. Вот Фонд Потанина подарил коллекцию российского нонконформистского искусства парижскому Центру Помпиду – и это крайне важно, поскольку про российское искусство второй половины XX века миру вообще мало что известно. Андрей Молчанов и его компания строят «Эрмитаж Москва». И таких значительных частных инициатив будет всё больше и больше.
Есть неслучившееся событие года, которого ждали многие – польский поезд, который обнаружился в некоем подземном тоннеле в прошлом году: еще в конце прошлого года поляки сообщили, что поезд, якобы, стоит там со времен войны, и в нем может находиться чуть ли не янтарная комната. Но потом как-то всё затихло.
А если все-таки говорить о человеке года, то я считаю, что это – Михаил Борисович Пиотровский. И не потому что он – мой начальник, а потому он очень ясно, без всяких иллюзий, как историк и как востоковед, видит, понимает и формулирует публично то, что происходит в мире и в России. И, кстати, в 2017 году исполнится 25 лет, как Пиотровский стал директором Эрмитажа.
МУЗЫКА
Алексей Гориболь, пианист:
— Что касается событий в мире музыки, случившихся в 2016 году, то в опере это, несомненно, «Билли Бадд» в Большом театре – потому что, помимо осуществившегося ожидания, что это будет очень хорошо, кроме по-настоящему сильных работ английских солистов, необходимо отметить уникальную работу самого Большого театра: оркестра, хора, филигранных с точки бриттеновского стиля работ наших ребят, выходящих в небольших партиях – Станислава Волкова, Марата Гули, Станислава Мостового. И конечно потряс Юрий Самойлов – баритон, который спел Билли Бадда: он оказался просто влитой – фактурой, качеством голоса и стилем. Да и саму постановку стоит отметить: осуществленная силами Английской национальной оперы, строгая, предельно корректная, она не оттягивала на себя внимания, позволяя сосредоточиться на достоинствах музыки Бриттена.
Продолжая говорить об опере, стоит отметить дебют Олеси Петровой на сцене Михайловского театра: она спела Сантуццу в «Сельской чести» и Графиню в «Пиковой даме». Я считаю Олесю одним из лучших на данный момент меццо-сопрано в России. А тут, помимо всего прочего, она проявила себя еще и как разносторонне одаренная актриса.
Главное событие в балетном мире – определенно, фестиваль «Context. Диана Вишнева» с интереснейшими современными постановками, мастер-классами, фильмами, – который определяется, в первую очередь, личностью самой Дианы: ее буквально жертвенным отношением к профессии, ее умением собирать вокруг себя единомышленников, ее феерическим талантом балерины.
В сфере исполнительского искусства главное событие года – это, несомненно, победа на Международном конкурсе пианистов в Сиднее нашего Андрея Гугнина. Это крупнейший конкурс, наряду с конкурсами Клайберна и Чайковского. Причем, Андрей Гугнин взял еще и все возможные побочные призы: за лучшее исполнение фортепианного концерта, лучшее исполнение фортепианного концерта XIX–XX веков, лучшее исполнение сонаты для скрипки и фортепиано. Вопросы вызывает тот факт, что на прошлом Конкурсе Чайковского Андрей не прошел на второй тур. Отмечу, что победа Гугнина в Сиднее – это победа той ветви русской фортепианной школы, которая идет от Генриха Нейгауза, потому что Гугнин учился у Веры Горностаевой, и очень жаль, что она не дожила до триумфа своего ученика.
В очень важном международном оперном конкурсе – «Опералия» Пласидо Доминго – тоже два российских лауреата, молодых артиста, только что принятых в труппу Большого театра: тенор Богдан Волков, о котором я уже говорил в связи с «Билли Баддом», получил вторую премию, а Ольга Кульчинская – третью.
Еще я хочу сказать о невероятной активности в 2016 году московского композитора Сергея Ахунова. Его сочинения исполняют ведущие российские музыканты. В этом году вышел его первый диск и состоялся его большой авторский концерт в московском Доме музыки – с участием музыкантов-виртуозов Полины Осетинской, Владимира Розанова, Рустама Комачкова. И я приложу все усилия, чтобы организовать авторский концерт Сергея Ахунова в Петербурге.
И последнее, что я хотел бы отметить в этом году – деятельность нашей главной отечественной студии «Мелодия», абсолютно реформированной Кариной Абрамян. «Мелодия» превратилась в мощную живую студию. Здесь вышли уникальные диски: диск к столетию Эмиля Гилельса, диск «Все симфонии Шостаковича» в разных интерпретациях – к 110-летию, впервые в записи вышли «Дети Розенталя» Леонида Десятникова. Причем, отдельно надо сказать про полиграфическую роскошь этих изданий и их триумф на Западе.
ТЕАТР
Жанна Зарецкая, театральный критик:
Театр в 2016 году более, чем какой-либо другой вид искусства, беспокоил чиновников, вплоть до самых высоких. Но театр уже успел к этому подготовится – за два года со времен «Тангейзера» он научился адекватно реагировать на выпады чиновничьей братии. Так что в уходящем году функционеры терпели поражение за поражением. Сначала минкульту не удалось не продлить договор с художественным руководителем БДТ Андреем Могучим, поскольку актеры театра встали на защиту своего лидера целой и цельной труппой, затем вся театральная Россия вступилась за Бориса Мильграма, возглавляющего пермский «Театр.Театр», которого собрался уволить министр культуры Пермского края – в результате отстраненным от должности (правда на время) оказался сам чиновник, милоновская камарилья пыталась сорвать спектакль «Все оттенки голубого» во время гастролей театра «Сатирикон» Константина Райкина в Петербурге – театр «Балтийский дом» «минировали» оба дня, но люди, переждав на улице меры безопасности, возвращались в зал в полном составе, а в дураках оставались чиновники, в том числе, и из Смольного, поскольку безмолвствовали и бездействовали, а говорил за них Райкин, поднимаясь на сцену и иронизируя над «охранителями нравственности». Публика встречала его речи овацией. Наконец, на Съезде Союза театральных деятелей России Константин Райкин с трибуны произнес свою знаменитую речь о цензуре, которую вынужден был прокомментировать сам пресс-секретарь Владимира Путина. Райкина поддержали руководители крупнейших театров страны, написав кто открытое письмо, кто колонку в прессе. Так что титул человека года, который по итогам голосования присвоила главе «Сатирикона» Ассоциация театральных критиков России, вполне заслужен. Впрочем, в календаре театральных скандалов, спровоцированных волюнтаризмом «слуг народа», это событие последним не было. Был еще скандал в старейшем и самом крупном театральном вузе страны – московском ГИТИСе, где студенты и педагоги театроведческого факультета вступили в борьбу против объединения их факультета с факультетом продюсерским, о котором заявил и под шумок без главных сотрудников проголосовал новый ректор, ставленник минкульта Григорий Заславский. Студенты устроили перформанс и забастовку, авторитетные педагоги, включая исследователя с мировым именем Алексея Бартошевича, потребовали переголосования, которое и состоится после Нового года. Единственное, что удручает – что для выдающегося театрального менеджера Бориса Мездрича, уволенного после «Тангейзера», до сих пор с подачи министерства культуры действует запрет на профессию в госучреждениях.
Но самое главное, что театр в истекшем году предъявил мощную эстетическую программу, без всяких скидок на продолжающиеся нелепые попытки властей обсудить и установить «границы интерпретации классики» и вообще некие границы в сфере творчества – которые, собственно, и есть цензура. Гнет свою линию «Театр.DOC» – который раз в год обыскивают и выселяют. Проявляет стабильную социальную активность Кирилл Серебренников, планомерно выступая за здравый смысл – не только в «Гоголь-центре», но и на своей странице в соцсети, которая имеет более 60 тысяч подписчиков, превратившись, таким образом, практически в СМИ. Многие другие отечественные театры стабильно демонстрируют «эстетические расхождения» с властью. Лично для меня основными художественными событиями 2016 года в области театра стали «Гроза» Андрея Могучего в БДТ, где «темное царство» не имеет ничего общего с социальным пафосом, о котором писал Добролюбов, но напрямую связано с фольклорной «тьмой» и нашим родимым мракобесием. «Процесс», поставленный в театре «Красный факел» Тимофеем Кулябиным – о том, как человек позволяет системе манипулировать его мозгом и чем это неминуемо заканчивается. А также – «Иванов» Театра наций того же Тимофея Кулябина, где один из лучших артистов страны Евгений Миронов исчерпывающе доказывает, что человек сложен, противоречив, непознаваем, непредсказуем – и убого выглядят те, кто пытается его судить и им управлять.
И непременно – «Поле» Театра POST, где Дмитрий Волкострелов с единомышленниками применяет к театру законы квантовой физики, демонстрируя совершенно новый для театра угол отражения реальности. Ну и, конечно, весьма впечатлил фестиваль театра в нетеатральных пространствах «Точка доступа», который продолжает расширять границы нашего восприятия театра как такового.
Отдельно нужно отметить события, которые формально произошли не на территории театра, но относятся к так называемому тотальному театру. Это День Довлатова, впервые прошедший в Петербурге со 2 по 4 сентября, проведенный на деньги, собранные посредством краудфандинга и при огромном стечении народа. Люди с удовольствием включались в любые акции и игры, связанные с персоной Сергея Довлатова, становясь участниками грандиозного трехдневного перформанса, который можно было бы условно определить как «Возвращение Довлатова». Ответственность за этот день несет персонально историк Лев Лурье и его виртуозная менеджерская группа. Второе событие из сферы тотального театра – выставка Дмитрия Волкострелова «Повседневность. Простые действия», совместный проект Московского музея современного искусства (ММОМА) и фестиваля «Территория»: посетители выставки немедленно становились ее экспонатами, их действия каталогизировались и отправлялись в историю. Отрефлексированная повседневность превращалась в театр, а люди, соответственно – в актеров. И в полной мере имели возможность осознать знаменитую шекспировскую формулу.
Отдельно и сильно радует то, что инклюзивный театр – то есть, театр, в создании которого принимают участие люди с ограниченными возможностями, стал в России делом привычным. В 2016 году событием оказался проект Galа, который осуществила с российскими участниками компания Жерома Беля (Франция), приглашенная фестивалем NET – Новая европейская реальность. На таких проектах действительно начинает казаться, что цивилизация для нас – не за горами. В этом смысле развитие российского театра ощутимо опережает развитие российского общества.
